ПАПА-БУДДА - ЛИЗ

ЛИЗ

    Кровотечение началось в воскресенье. Когда - точно не знаю: днем я пошла в туалет и увидела на белье два красных пятна, будто начались месячные. Я спустила воду и начала мыть руки. Глядела на себя в зеркало и не видела никаких перемен. Щеки розовей, чем обычно, вид почти цветущий, глаза сияют. Я подставила запястья под холодную струю. Может, пустяки, пара капель, и все – как было и с Энн Мари. Ничего страшного.
    Я вернулась в гостиную. Энн Мари ушла в гости к Нише, а я пила чай и смотрела по телевизору какую-то ерунду. Недопитая чашка все еще стояла на столике. Я взяла трубку, набрала номер врача.
    — Сегодня приема нет. Пожалуйста, перезвоните. Мы работаем с понедельника по пятницу, с восьми утра до пяти тридцати вечера. Если вам нужна срочная медицинская помощь, позвоните по телефону 555 0274.
    Я повесила трубку. Срочная медицинская помощь. Вызывать? На визитке, которую мне дали на ультразвуке, был указан телефон больницы.
    — Здравствуйте, слушаю вас.
    — Я не знаю, нужно ли что-то делать. Я беременна и у меня было кровотечение. Своему врачу звонила, но они по выходным не работают.
    — Какой у вас срок?
    — Шесть недель, седьмая.
    — Тогда лучше приезжайте, мы вас посмотрим.
    — Все хорошо. Сердечко бьется, смотрите. — Точка мерцала, будто далекая звезда. — Вы как себя чувствуете?
    — Нормально.
    Она водила сканером по гелю, не отрывая глаз от монитора.
    — Похоже, все в порядке.
    Она вытерла мне живот бумажным полотенцем.
    — А почему пошла кровь?
    — На раннем сроке такое случается, просто пара капель - это не значит, что будет выкидыш. — Она отвернулась, стянула резиновые перчатки и бросила их в корзину.
    — Я вчера занималась сексом.
    — Повезло. — Она подошла ко мне и положила руку на плечо. — Простите, я совсем за день вымоталась.
    — Ничего.
    — Скорее всего, кровотечение с этим не связано. Но если вам будет спокойней, воздержитесь от близости до конца тринадцатой недели. Просто на всякий случай. — Она просмотрела листы в бежевой папке. — В карте записано, что у вас были выкидыши.
    — Да, дважды.
    — Тогда ясно, почему вы переживаете. Только, на самом деле, не стоит. Я думаю, все будет хорошо. Просто поберегитесь неделек шесть, до четвертого месяца.
    — Поняла, спасибо.
    Она улыбнулась:
    — Все будет хорошо, вот увидите.
    Я сидела в машине на парковке – ко мне подступила тошнота. Лицо пылало, даже уши горели. Я понимала, что скоро мне надо будет поесть, но куда-то ехать не было сил.
    Я оперлась лбом о руль. Откуда-то из живота опять пошла тошнота, а под ней, совсем рядом, был страх. Она сказала, что все будет хорошо. То есть, что ребенка я выношу, не потеряю. Но хотела ли я этого? Что я ощутила на самом деле, когда увидела кровь? Когда я лежала на кушетке, а она двигала сканером по животу, вглядываясь в монитор, в эти волны и завихрения, что я хотела услышать? Что бы я почувствовала, если бы услышала: «Мне очень жаль, но…»
    Тогда после выкидышей мне хотелось просто руки на себя наложить – мне в жизни так плохо не было, особенно после второго. Мне нужен был это ребенок, я хотела второго, сколько себя помню. Я подавляла в себе это чувство, но оно никуда не уходило. Когда тест оказался положительным, я была так счастлива. Понимала, что легко не будет – обстоятельства совершенно ненормальные, - но сильней всего была радость от того, что я беременна, что во мне растет новая жизнь, и я верила, что остальное наладится.
    Так почему же во мне гнездится этот страх - вдруг все будет слишком трудно, слишком сложно? Я чувствовала себя беспомощной и толстой, мне хотелось, чтобы кто-то меня опекал. Но опекать было некому. Почему, заметив кровь, я даже не позвонила Дэвиду и не попросила поехать со мной в больницу? Мне это и в голову не пришло. Я не видела в нем опору. Он отец ребенка, но я не понимала, каким образом могла бы сложиться наша с ним жизнь. Что нам делать? Где жить? И как быть с Энн Мари? Я хотела второго ребенка, но она мне дочь. Мой долг и о ней подумать. Ужас.
    Я услышала, что в гостиной включен телевизор. Джимми сидел на диване, смотрел футбол. Когда я вошла, он убавил громкость на пульте.
    — Не знала, что ты зайдешь.
    — А я просто краску забрать – вчера оставил тут баночку с золотой краской. Ты не видела?
    — Видела, вон там в ящичке лежит.
    — А я где только ни искал. Без нее не могу закончить роспись.
    — Энн Мари рассказывала. Она еще не вернулась?
    — Позвонила минут десять назад, сказала, что там у них поужинает, вернется где-то в половине восьмого.
    — Не просила за ней заехать?
    — Про это не говорила. — Он встал с дивана. — Я на кухню. Не хочешь чайку? У тебя вид какой-то… неважный.
    — Я устала, Джимми.
    — Пойду, включу чайник.
    Я вынула баночку с краской и поставила на кофейный столик. Там на виду лежал каталог – «Одежда для мам и малышей». Я пихнула его на нижнюю полку.
    Он вернулся с двумя чашками и пачкой шоколадного печенья.
    — Спасибо.
    Он сел на диван рядом со мной.
    — Лиз, ты как? У тебя просто… вид у тебя нездоровый.
    Я повернулась и посмотрела на него. На самом деле, я давно толком его не видела. Волосы влажные, убраны со лба, кожа чуть пахнет хлоркой. Он ходил в бассейн почти каждый день с тех пор, как жил в Центре. Лицо казалось похудевшим, и морщин стало больше, но глаза были яснее, моложе – такие же, как у Энн Мари. А я теперь в зеркале, все время вижу, что глаза у меня постарели.
    — Я сегодня была в больнице.
    Он поставил кружку, обнял меня одной рукой. Хлоркой запахло чуть сильнее. Рядом с ним находиться было так странно, совсем не то, что с Дэвидом – так спокойно, надежно.
    — Лиз…
    — Все в порядке, я не болею, ничего такого…
    — А что случилось?
    — Я беременна.
    Его рука не шевельнулась, но словно одеревенела - я ощутила ее тяжесть на своих плечах. Я не отрывала взгляд от каминной полки – стрелки часов двигались по кругу: пять, десять, пятнадцать, двадцать секунд. Часы сместились где-то на дюйм, мне хотелось встать и подвинуть их к центру.
    — Кто отец?
    — Дэвид. Мы с ним встречались. — Слова прозвучали, словно без моего участия.
    Джимми убрал руку, повернулся и посмотрел на меня.
    — Но ты о нем не говорила.
    — Не говорила, прости. Я собиралась…
    — Но… когда… это случилось? Когда вы встречались?
    — Почти всегда по пятницам, по вечерам.
    — Когда я был тут с Энн Мари?
    — Да.
    — И долго вы это?
    — Пару месяцев. Наверное, это случилось в самом начале.
    — Боже.
    — Джимми, прости… Я…
    Он поднялся.
    — Лиз, я сейчас говорить не могу. Мне выйти надо, ладно?
    — Ладно.
    — Давай завтра?
    Спиной к двери, он сделал несколько шагов к выходу, по-прежнему глядя на меня.
    — Хорошо. Джимми… пока не говори ничего Энн Мари, ладно?
    — Ладно.
    — И вообще никому. Пожалуйста. Пока не говори.
    — Не скажу.
    Он открыл дверь гостиной.
    — Джимми. — Я взяла баночку с краской и протянула ему. — Не забудь.
    Он взял ее у меня, сунул в карман куртки.
    — Спасибо.